„Stosunek do Powstania Warszawskiego jest probierzem przyzwoitości każdego człowieka, w tym, a może w szczególności Rosjanina. Tragedia warszawska, jak i katyńska, ma do dziś wiele niewyjaśnionych stron. Ujawnienie prawdy o największym i najkrwawszym powstaniu antyhitlerowskim stanowi dziś najważniejsze zadanie polskich i rosyjskich elit. Jesteśmy to winni tym , którzy zginęli w Powstaniu oraz tych, którzy zginęli na polskiej ziemi walcząc z faszyzmem w szeregach Armii Czerwonej. Zbrodnia na Powstaniu Warszawskim to zbrodnia zarówno wobec narodu polskiego jak i rosyjskiego. Nie było za to sądu ludzkiego, ale sąd historii nad Stalinem i jego otoczeniem jest nieunikniony".
Rosyjski historyk Nikołaj Iwanow
Kilka lat temu napisałem artykuł pt.
„A Stalin czekał aż się Warszawa dopali” wskazując, że choćby minimalna sowiecka pomoc lotnicza (lub polskich awiacyjnych pułków armii Berlinga) mogła by zmienić losy Powstania Warszawskiego’44 i tysięcy walczącym w nim żołnierzy oraz setek tysięcy mieszkańców stolicy Polski…
Od tej pory dowiedziałem się, że rzeczywistość lata’44 nie była nawet taka, jakiej się nie jeden z nas domyślał, a okazała się ona znacznie bardziej szokująca, nawet dla znawców II wojny światowej.
„Ja byłem na Pradze wtedy i to obserwowałem naocznie. To było to samo co pakt Ribbentrop -Mołotow tylko na miarę Warszawy, a nie całej Polski.
Stalin zakazał pomocy tj zezwolenia amerykańskich i brytyjskich samolotów za Wisłą np w Dęblinie czy na innych lotniskach pod groźbą zestrzeliwania.
A widziałem jak cały Sierpień parę niemieckich samolotów z Okęcia ( Ju-87) bombardowało Warszawę, a sowieckie mysliwce jak tu się przypadkiem zapędziły, zawracały, żeby Niemców, tych Sztukasów nie niepokoić.
Wystarczyło, żeby Stalin pozwolił bazować na jakimś lotnisku za Wisła nawet tylko jednemu czy dwum dywizjonom Polskim z Anglii i przebieg powstania byłby inny.
Kiedyś w Moskwie zapraszałem Rosjankę przewodniczkę Inturistu, żeby zobaczyła Warszawę odbudowaną po powstaniu. Ona mi powiedziała, że tam żadnego powstania nie było tylko jakieś bandy grabiły przy przejściu frontu. Jak jej opowiedziałem o Powstaniu to stwierdziła że ja nie mam pojęcia, bo jestem inżynier, a Ona mgr historii, która pracę magisterską napisała z ofensywy,która wyzwoliła Warszawe.”
WiKat geoginż geologra.salon24.pl
i
„Moja Matka wspominała, że jednego dnia leciały samoloty niemieckie, drugiego radziecki, potem znowu niemieckie, następnie znowu radzieckie, i tak dosyć regularnie. Raczej sobie nie przeszkadzały. Była jakaś zmowa?”
Początkowo przyjąłem obie wypowiedzi za subiektywne, powstałe w tym zbiorowym, jakże słusznym rozgoryczeniu sowiecką „pomocą” obserwacje&wnioski, dlatego przesadzone. Ale…
Takich operacji powietrznych nad powstańczą Warszawą być nie mogło. Dlaczego? Bo w armii wszystko wykonywane jest na rozkaz. Skoro takiego rozkazu nie było, operacji być nie mogło. Bo na taki rozkaz nie pozwolił Głównodowodzący siłami zbrojnymi ZSRR. Był za to zupełnie inny rozkaz …
Kwestią otwartą pozostaje czy kiedykolwiek odnajdzie się w sowieckich archiwach taki rozkaz? Nie musiał on przecież zostać wydany pisemnie, wola tow. Stalina była w jego państwie było więcej niż prawem…
Zresztą znalezienie takiego rozkazu stawiało by historyczną rolę ZSRR w Pobiedie’1945 (w wojnie 1939-45, w której nie od początku Związek Sowiecki był po zwycięskiej stronie) w bardzo niedogodnej sytuacji, co wobec ostatnich zabiegów polityki historycznej Rosji dyskontowania tego zwycięstwa i obrony jego propagandowej wymowy, było by szczególnie dotkliwe.
Rozkazu pisemnego Stalina z wyraźnym zakazem działań lotnictwa nad Warszawą mogło nawet nie być. Przecież wystarczyły by jego pełne dwuznaczności uwagi o nagłej potrzebie wzmożenia działań lotniczych na innych kierunkach, o zagrożeniach dla samolotów z czerwoną gwiazdą nad szczególnie silną w obronę przeciwlotniczą Warszawę, potrzebie oszczędzania drogocennego paliwa, itp.
Tutaj mała sensacja – niedawno przeczytałem u rosyjskiego pisarza i profesora moskiewskiego uniwersytetu Popowa, że ponad połowa paliwa lotniczego zużytego przez ZSRR w czasie II wojny światowej pochodziło z bezpłatnego amerykańskiego Lend-Leasu. Jakiż paradoks! Komunistyczny despota pełen azjatyckiego rozmachu oszczędzał paliwo lotnicze (i samoloty z tych 22’500 otrzymanych w ramach Lend-Leasu, i broń) przysłane mu ZA DARMO przez nienawistnych mu „gnijących” kapitalistów, oszczędzał na krwi polskich patriotów przyjaźnie i naiwnie nastawionych do zachodnich demokracji.
Jednak nawet jeżeli nigdy nie zobaczymy takiego jednoznacznie przyjaznego hitlerowskiej Rzeszy dokumentu z 1944 r. z podpisem Stalin, to przecież znamy pełną czytelnych (nam) aluzji rozmowę Poncjusza z szefem tajnej służby Afraniuszem (rozdział XXV pt.
„Jak prokurator usiłował ocalić Judę z Kiriatu?”), która jak wiemy, skutkowała prawie natychmiast śmiercią „podopiecznego". Napisał ją genialny pisarz, który nigdy z Soso nie rozmawiał (za wyjątkiem jednej telefonicznej rozmowy
„Bardzo wam nadokuczaliśmy?” zapytał tyran pół-żartobliwie). Ci, którzy z nim obcowali co dzień, doskonale rozumieli jego słowne zawijasy. Jeśli nie rozumieli, szybko przestawali go widywać. Zresztą nie tylko Genialnego Językoznawcy manierę, a całego systemu, który stworzył, a który inny genialny pisarz opisał w 3 hasłach:
„Wojna to pokój, Niewola to wolność, Niewiedza to siła”.
Generał Sztiemenko, szef Zarządu Operacyjnego Sztabu Generalnego wspominał narady Głównodowodzącego PKKA CCCP dotyczące Warszawy:
„Stalin zapytał czy Powstanie było pomocą dla Armii Czerwonej [= PKKA]. Zaprzeczyliśmy. (Prawilna reakcja, psy Pawłowa – dopisek Witek)
Badawczo patrząc na nas Głównodowodzący w dalszym ciągu rozważał na głos, że nikt nie może zarzucić ZSRR, iż okazuje zbyt małą pomoc narodowi polskiemu i Warszawie. Przecież najbardziej efektywną formą pomocy jest wyzwolenie Polski przez PKKA. Jest to zasługa wojsk sowieckich i tylko sowieckich, przelewających krew za Polskę.”
Front na Wiśle 2 sierpnia 1944, zaznaczone krzyżykiem nieatakowane do 14.09.44 lotnisko Okęcie odległe od sowieckich pozycji o 10 km
Dlaczego od wybuchu Powstania 1 sierpnia 1944 na warszawskim niebie nie pojawił się przez ponad 6 tygodni żaden sowiecki samolot ? Mimo, że wcześniej, w ostatnich dniach lipca sowieckie lotnictwo wielokrotnie bombardowało niemieckie obiekty w mieście, rozbijając m.in. ku uciesze okolicznych mieszkańców niemieckie magazyny, zdaje się na Mokotowie, skąd w zamieszaniu rozpoczęto szabrowanie dóbr okupanta.
Czy było to spowodowane odrzuceniem wojsk 1.Frontu Białoruskiego na wschód, czy oszczędzaniem przez nich środków bojowych, a może mocną obroną przeciwlotniczą zorganizowaną przez Niemców?
Oczywiście nie – była to celowa decyzja najwyższego dowództwa Armii Czerwonej, aby zostawić Powstanie własnemu losowi. Do potwierdzających to materiałów archiwalnych 16.armii powietrznej BBC PKKA CCCP dotarł rosyjski historyk Nikołaj Iwanow i wyłożył je w książce "Powstanie Warszawskiego widziane z Moskwy"
Ale we wrogich Polakom działaniach Sowieci poszli jeszcze dalej – nie tylko zabronili swoim pilotom atakowania niemieckich i z nimi sprzymierzonych wojsk na terenie Warszawy, aby nie przeszkadzać nazistom rozprawić się z powstańcami. Otóż zostawili w spokoju czynne lotnisko Okęcie, od końca lipca znajdujące się w linii prostej ok. 10 km od ich stanowisk na północ od Otwocka, na wschodnim brzegu Wisły! (To już z kolei moje „odkrycie” - Czynne wrogie lotnisko w zasięgu dział artylerii polowej przez półtora miesiąca nie atakowane, ani przez armaty, ani przez lotnictwo to kuriozum niespotykane w dziejach nie tylko II wojny światowej, ale i w całym XX wieku od początku lotnictwa!
Podobnie z położonym 10 km dalej lotniskiem na Bielanach. Pomimo, że Sowieci otrzymali już 13.sierpnia spis obiektów do bombardowania, w którym były oba lotniska - Okęcie i Bielany, przez kolejny miesiąc nie zrobili kompletnie NIC, aby utrudnić swoim byłym sojusznikom z 1939-41 korzystanie z tych aerodromów i bezkarne bombardować Polaków.
Nasuwa się oczywisty wniosek – dla ułatwienia hitlerowcom zdławienia polskiego powstania Sowieci zrezygnowali z zadawania strat Niemcom poprzez ataki na nich w Warszawie. Tym samym ułatwiali nazistom zabijanie własnych żołnierzy! Bardzo ważny węzeł komunikacyjny, z 4 mostami, 6 dworcami kolejowymi, punkt przecięcia się wszystkich najważniejszych dróg w regionie został i był traktowany jako strefa bezpieczna od wrogich nalotów. Dla Niemców wrogich, bo działalności Luftwaffe nikt się nie sprzeciwiał.
W temacie lotnisk, tym razem sowieckich, kolejna sensacja! Podczas gdy ZSRR w osobach Stalina, Mołotowa i Rokossowskiego, kategorycznie odmawiał zgody na lądowanie na sowieckich lotniskach i groził (sic!) załogom samolotów alianckich (Polakom, Anglikom i Afrykanerom) pomagających Warszawie, tłumacząc to problemami z zaopatrzeniem, szkodliwym zamieszaniem w sowieckiej przestrzeni powietrznej i naziemnej, w tym samym czasie – w sierpniu i wrześniu ‘1944 samoloty amerykańskie i brytyjskie po bombardowaniu celów we wschodnich Niemczech i Polsce – Chemnitz, Koenigsberg (dziś Kaliningrad), Gdynia (wtedy Gotenhafen), Rumia (gdzie w tym czasie tato Steinbach, obsługując nazistowskie samoloty stawał się powoli autochtonem Stadt Rahmel), Trzebinia (rafineria) i inne miejsca w Europie centralnej,
bez problemów lądowały na lotniskach w Połtawie, Pirjatinie i Mirgorodzie (Ukraina).
Wykaz lotów wahadłowych na trasie UK-USSR w okresie Powstania Warszawskiego:
25 July 1944
4 August 1944
In an attempt to comply with the first direct Soviet request for USAAF air strikes, 70+ P-38s and P-51s of the Fifteenth Air Force leave Italy, attack the airfield 45°41′59″N 027°07′56″E and town of Focsani, Romania and land at bases in the USSR.
6 August 1944
60 fighters of the USAAF Fifteenth Air Force take off from bases in the USSR, attack the Craiova marshaling yard 44°20′22″N 023°47′25″E and other railroad targets in the Bucharest–Ploesti, Romania area, and land at Italian bases.
6 August 1944
75 B-17s hit Rahmel aircraft factories 54°34′50″N 018°31′53″E at Gdynia, Poland and proceeds to bases in the USSR. Escort is provided by 154 P-51s
7 August 1944
A shuttle mission is flown in accordance with a Soviet request; 55 B-17s and 29 P-51s attack an oil refinery at Trzebina, Poland without loss; the aircraft return to bases in the USSR.
12 August 1944
The second shuttle-bombing mission flown by Eighth Air Force from UK-USSR-Italy-UK is completed, with all aircraft flying to Fifteenth Air Force bases in Southern Italy.
11 September 1944
75 Eighth Air Force B-17s bomb oil refineries 50°21′22″N 012°55′24″E at Chemnitz, Germany along with 64 P-51 Mustangs, continues on and lands in the USSR
13 September 1944
73 B-17s, escorted by 63 P-51s, continuing the UK-USSR-Italy-UK shuttle-bombing mission, take off from USSR bases, bomb steel and armament works 48°05′31″N 020°43′03″E at Diósgyőr, Hungary and proceed to US Fifteenth Air Force bases in Italy.
Zachodni alianci próbowali uprosić, zaszantażować, a nawet oszukać Sowietów (poinformowali ich, że będą bombardować cele niemieckie na terenie Polski, a częścią samolotów planowali podlecieć nad Warszawę i zrzucić pomoc Polakom), ale gdy tylko radzieccy ludzie dowiedzieli się o podstępie, natychmiast zerwali całą współpracę lotów wahadłowych „Frantic”, przedkładając nie osłabianie Niemców w Warszawie (czyli osłabianie Polaków) nad wymierne straty niemieckiego przemysłu i wojsk zadawane przez naloty amerykańskie. Stąd też ta zaznaczona kropkami w powyższym wykazie lotów przerwa między 13 sierpnia a 11 września. Sowieci zerwali korzystną dla siebie współpracę w operacji Frantic.
Nie życzyli oni sobie, aby Powstańcy w Warszawie otrzymali jednego „Piata” więcej (aby nie zastrzelono z niego kolejnego szwabskiego „Tygrysa”), aby następny zrzutowy „Sten” nie sprowadził do „ziemię gryźć” paru kolejnych członków narodowo-socjalistycznej gwardii, lub/i zarazem byłych członków bolszewickiej wszechzwiązkowej partii, którzy ochoczo tłumili (choć bardziej grabili i gwałcili ludność cywilną) polski zryw wyzwoleńczy w kolaboranckich oddziałach w liczbie około 10 tysięcy. Czyżby już latem’44 dbano, aby sowiecki system sprawiedliwości miał kogo skazywać na pobyt w Archipelagu ? Notabene – hitlerowscy zbrodniarze i zdrajcy socjalistycznej ojczyzny dostawali zazwyczaj mniejsze wyroki niż polscy patrioci walczący z nimi… Ot, sowiecka sprawiedliwość była inna niż wszystkie inne na tym świecie.
Sowieci bardzo nie chcieli, aby w polskie ręce dostały się środki opatrunkowe i lekarstwa, aby np. tacy poeci-diamenty jak autor „Czerwonej zarazy” Ziętek Szczepański nie mogli wyleczyć się z ran. Aby po wojnie nie mieli z nimi tyle kłopotu jak z „Anodą” Janem Rodowiczem, którego w 1949 r. musieli skatowanego wyrzucać z V piętra (
"Rąbka tajemnicy na temat okoliczności śmierci 'Anody' uchyliła relacja doktora Konstantego Okolskiego, w tamtych latach dyrektora Szpitala Dzieciątka Jezus, gdzie przeprowadzano sekcję zwłok Janka. Zdecydował się on złamać słowo dane prof. Grzywo-Dąbrowskiemu, ówczesnemu kierownikowi Zakładu Medycyny Sądowej i poinformował rodziców 'Anody', że ten - o czym nie napisano w protokole sekcji - miał wgniecioną klatkę piersiową, co może świadczyć, że został zamęczony w czasie śledztwa, gdy ubecki zabójca skoczył na leżącego." Anoda - biografia na zopa.rawelin.com )
Dlatego słusznie rosyjski historyk Nikołaj Iwanow napisał :
„Отношение к Варшавскому Восстанию является показателем порядочности каждого человека, в том числе, а может особенно, Россиянина. B варшавской , как и катыньской трагедии, до сих пор много "белых пятен" (невыясненных страниц). Раскрытие правды о самом большом и самом кровавом антигитлеровском восстании является ныне наиважнейшим заданием польских и российских элит. Мы это должны тем, которые погибли в Восстании, и тем которые пали на польской земли в борьбе с нацизмом в рядах Красной Армии.
Преступление по отношению к Варшавскому восстанию это преступление так на польском, как и на русском народах.
Над этим преступлением не состоялся суд людской, но исторический суд над Сталиным и его окружением неизбежен."
Факты неоспоримы: в 17 часов 1 августа 1944 отряды подпольной Армии Крайовой начали операцию по освобождению Варшавы от немецких оккупантов исключительно местными силами. Но их, этих силёнок, было не так чтобы много – хотя варшавская АК располагала 40 тысячами хорошо организованных и патриотически настроенных молодых парней и девушек, но оружием был обеспечен лишь едва ли каждый седьмой из них (на подпольных складах числилось 1600 винтовок, 26 станковых и 113 ручных пулемётов, 600 пистолетов-пулемётов и почти 4 тысяч пистолетов).
Внезапность и координация одновременности атак во всех районах города, презрение юных добровольцев к смерти, их нежелание отступать, несмотря на потери, и упорство привело к освобождению большей части Варшавы.
Но к пятому дню Восстания немцы, подтянув подкрепления из Рейха, начали контрнаступление, поддержанное мощной бронетехникой, авиацией и подразделениями особого назначения, оснащенными спецтехникой для боев в городских условиях (танк-мина «Голят»; спец. химическое взрывное устройство «Тайфун»; «Штурмтигер» с реактивной 380-мм пушкой, пожарники и пр.)
А вот ожидаемый повстанцами скорый подход им на помощь победоносной РККА, так и не состоялся. Более того, советская авиация, до 31-го июля бомбящая немецкие позиции в Варшаве, с 1-го августа перестала появляться в небе над ними. И это была не последняя из плохих новостей. Пришла информация, что СССР не согласен на приземление на советских аэродромах тех из британских или американских самолётов, которые помогали бы Варшавскому Восстанию, сбрасывая повстанцам так нужное им оружие и боеприпасы.
Хотя американские Б-17 и Мустанги, совершавшие челночные рейды над немецкими промышленными целями, в это же самое время совершенно спокойно приземлялись в Полтаве и Миргороде! Для поляков это было настоящим шоком, тем более – после обещаний Сталина, данных 9-го августа польскому премьеру Миколайчику:
«Tов. Сталин говорит, что нам не жалко оружия. Мы можем предоставить полякам оружие – как пулеметы, так и противотанковую артиллерию. Тов. Сталин говорит, что сбросить оружие легко, так как наши войска находятся близко от Варшавы. Он, тов. Сталин, постарается сделать все возможное».
Героически сражающиеся, ведущие кровопролитные бои повстанцы почувствовали себя преданными. Преданными западными союзниками и призывавшим к антифашистскому восстанию СCCP. Факт того, что такие радиопризывы накануне 1-го августа имели место, не отверг даже маршал Рокоссовский в интервью А. Верту 26-го августа: «Это были обычные разговоры».
"Это были первые операции, проведенные непосредственно в интересах Красной Армии. 4 августа 42 "Лайтнинга" и 35 "Мустангов" отработали по немецкому аэродрому вблизи города Фокшаны в Румынии. Было уничтожено 7 и повреждено 6 фашистских самолетов, 3 паровоза, проштурмован железнодорожный состав с войсками и 6 зенитных батарей. Американцы лишились 5 самолетов, еще 7 машин сели на вынужденную на освобожденной советскими войсками территории. А 6 августа все оставшиеся в летном состоянии самолеты соединения "Фрэнтик IV" - 26 Р-38 и 27 Р-51, нанесли удар по аэродрому Зилестия (Zilestia) и возвратились в Италию.
6 августа 78 "Крепостей" и 64 "Мустанга" 8-й ВА, ознаменовав начало "Фрэнтик V". Полковник Грэхэм (D.W.Graham) повел это соединение на бомбежку авиазавода в Рамеле (Rahmel, Польша), выпускавшего "Фокке-Вульфы". 446 пятисотфунтовых бомб превратили в руины два сборочных и один ремонтный цех, 7 складов, ангары и др. Люфтваффе, испытывая острую нехватку бензина, проигнорировали этот рейд и не оказали никакого сопротивления. Лишь одинокие FW 190 и Ju 88 случайно оказались на пути американцев и были сбиты "Мустангами".
На следующий день 55 бомбардировщиков и 29 истребителей подвергли сокрушительному удару нефтеперерабатывающий завод в Тржебине (Trzebinia, Польша), на который было сброшено 828 250-фунтовых бомб. 8 августа Спаатс приказал силам "Фрэнтик V" взять курс на Италию, а по пути нанести новый удар по аэродромам Бузау-Зилестия.
13 августа Спаатс передал Уэлшу радиошифровку: "Планируется сброс оружия полякам в районе Варшавы. Мы предлагаем перенацелить "Фрэнтик VI" на выполнение этой задачи. (Ранее целью операции "Фрэнтик VI" определялся завод по выпуску ракетных истребителей Me 163. Ее назначили на 10 августа, но отложили по причине плохой погоды). В полдвенадцатого ночи заместитель Уэлша Каллен (Cullen) сообщил Перминову, что "планируется бомбардировка одного из аэродромов в ближайших окрестностях Варшавы и пересечение линии фронта на высоте не более 500 футов (около 200 м) над Варшавой или строго на юг от города вечером 15 или 16 августа". Он просил Александра Романовича срочно высказать пожелание советской стороны, по какому именно аэродрому должен быть нанесен удар. О намерении сбросить грузы не было сделано даже намека. Только через 20 часов Уэлшу, уверенному, что русские с большим подозрением относятся к активности американцев в районе Варшавы, удалось убедить Спаатса и Дина открыть Перминову правду. Реакция советской стороны была мгновенной: Гарримана вызвали в Народный комиссариат иностранных дел и прямо сказали, что СССР не согласен с использованием "Фрэнтик VI" для снабжения повстанцев. В итоге рейд был отложен.
Пока в городе шли жестокие бои, штаб Спаатса разработал два альтернативных плана "Фрэнтик VI", но оба они были отклонены советской стороной из опасения, что грузы могли быть сброшены тайно. 20 августа Рузвельт и Черчилль направили Сталину совместное письмо, в котором выражали надежду, что три великие нации все-таки найдут возможность помочь польским патриотам. Но позиция СССР оставалась непреклонной вплоть до сентября, когда стало очевидно, что восстание терпит поражение."
"Пока в городе шли жестокие бои, штаб Спаатса разработал два альтернативных плана "Фрэнтик VI", но оба они были отклонены советской стороной из опасения, что грузы могли быть сброшены тайно."
- Получается, что под угрозой тайных союзных сбросов для восставшей, безоружной Варшавы советское руководство предпочитало сорвать операцию челночныx бомбежок нацисткой Германии.
Для Сталина не cтoль важно было уничтожать военный потенциал 3.Рейха, чем не допускать чтобы какое-либо оружие, снаряд или даже лекарство для раненных не попали в руки сражающимся с нацистами поляков.
Это решение было дважды намеренное против советских солдат РККА - чем больше оружия и боеприпасов у сражающейся Варшавы, тем более нацистов и их союзников могут они убить. Следовательно - меньше русских и других солдат Красной Армии погибнет.
Сохраняя немецкую промышленность отказом на челночные бомбежки операции "Франтик 6", Сталин поддержал снабжение гитлеровской армии и её возможность задавать потери Красной Армии, в тч. человеческие потери, в основном Русских парней и девушек. Людоед, нет сомнения.
Всё это ради одной цели - чтобы чем быстрее подавить анти-нацистское восстание поляков!
Выше показано как сильно СССР не хотел, чтобы союзники сбрасывали восставшей Варшаве оружие. Может у кого-нибудь появилась мысль, что Сталин со товарищи сами хотели это делать, чтобы заработать благодарность у обдарованных поляков? Ведь СССР тоже получал из запада огромное количество помощи, в тч. миллионы тонн еду, которой кормились солдаты и нп. 22 тыс. самолётов с авиабензином из Ленд-Лиза.
- Да нет, хотя авиабазы быстро подтянулись, и снабжение к ним приходилось по ж/дороге с рельсами с российской шириной, и как рассказывали очевиды, ВВС РККА с половины августа завоевали превосходство в воздухе, и царили над своими войсками, особенно на плацдармах на западном берегу Вислы. За исключением плацдарма, которым являлась повстанческая Варшава.
Внезапное прекращение до этого момента успешно развивавшегося советского наступления объяснялось советской пропагандой разгромом 2-й танковой армии на поступках к Варшаве под Окуневом, в результате чего, как сказал К. Рокоссовский, советские войска были отброшены «километров на сто».
Действительность же, исторические документы и факты таковы: 2-я танковая, в частности её гвардейский 8-й корпус, не сдал Окунева (кстати, находящегося буквально в 15 км от центра Варшавы) и стойко держался на своих позициях, пока не подошли подкрепления от 76 стрелковой дивизии 70-й армии. Кто пишет об ином, оскорбляет память этого героического подвига танкистов 2-й армии. Её левое крыло – 16 танковый корпус – вообще не сошел со своих позиций на реке Висла в 10 км от центра Варшавы и от действующего нацистского аэродрома Окенце, с которого по несколько раз на дню поднимались Ю-87, бомбящие повстанцев.
За тот месяц, что шли чрезвычайно жестокие бои за Старый Город, ни один самолёт с красной звездой не появился над ним. А немецкие Ю-87 – висели практически беспрерывно, точно сбрасывая бомбы на редуты повстанцев, взять которые без бомбежки нацисты никак не могли. Например, бои за кафедральный собор велись 20 дней, за здание монетного двора – 2 недели. Оба рубежа обороны повстанцев подвергались постоянной прицельной бомбежке немецких пикирующих штурмовиков Ю-87. 2 сентября пала последняя баррикада Старого города – Старувки, обороняемая и русскими добровольцами, бывшими пленными красноармейцами, сведенными в одну из рот АЛ. Оставшиеся в живых защитники баррикады по канализационным трубам (помните фильм Анджея Вайды «Канал»?) перебрались в другие, ещё остававшимися свободными районы города.
Позиция СССР оставалась неизменной вплоть до сентября, когда стало очевидно, что восстание терпит поражение.
Под напором умоляющих телеграмм от Рузвельта и Черчилля, когда руководство Восстания уже начало переговоры о капитуляции, Сталин согласился на ограниченную помощь Варшаве и продолжение бомбежек Германии по челночной схеме («Франтк-6»). И уже 11 сентября американские Б-17, отбомбив Хемниц, приземлились в Полтаве. Верховный РККА также приказал сбрасывать полякам оружие и двинуть 47-ю армию вместе с 1-й польской к Варшаве. Но на другой берег отправил только 6 батальонов из 90-тысячной союзной польской армии. Помимо неё, под Варшавой стояло 6 советских армий.
Можно подумать, что Сталин наконец-то начал беречь жизни своих солдат! Никак нет – свидетельства маршaлa Рокоссовского в отношении бессмысленного штурма Модлинского укрепрайона в сентябре-октябре показывает обратное:
"В то время как помощь Варшаве оказывала одна 3-я пехотная дивизия, совсем рядом 14 стрелковых дивизий 47-й и 70-й армий день за днем упорно, кроваво и безуспешно атаковали модлинский плацдарм противника, который к тому же был им не нужен. Даже на видавшего виды Рокоссовского эта бойня произвела впечатление:
«Противник на всем фронте перешел к обороне (события происходят в конце октября). Зато нам не разрешал перейти к обороне на участке севернее Варшавы на модлинском направлении находившийся в это время у нас представитель Ставки ВГК маршал Жуков… Местность образовывала треугольник, расположенный в низине, наступать на который можно было только с широкой ее части, т. е. в лоб… С высоких берегов противник прекрасно просматривал все, что творилось на подступах к позициям, оборудованным его войсками. Самой сильной стороной его обороны было то, что все подступы простреливались перекрестным артиллерийским огнем с позиций, расположенных за реками Нарев и Висла, а кроме того, артиллерией, располагавшейся в крепости Модлин у слияния названных рек. Войска несли большие потери, расходовалось большое количество боеприпасов, а противника выбить из этого треугольника мы никак не могли. Мои неоднократные доклады Жукову о нецелесообразности этого наступления и доводы, что если противник уйдет из этого треугольника, то мы все равно занимать его не будем, так как он нас будет расстреливать своим огнем с весьма, выгодных позиций, не возымели действия. От него я получал один ответ, что он не может уехать в Москву с сознанием того, что противник удерживает плацдарм на берегах Вислы и Нарева. Для того чтобы решиться на прекращение этого бессмысленного наступления вопреки желанию представителя Ставки, я решил лично изучить непосредственно на местности обстановку… То, что мне пришлось видеть и испытать в ответ на наш огонь со стороны противника, забыть нельзя… Это был настоящий ураган, огонь вели орудия разных калибров, вплоть до тяжелых: крепостные, минометы обыкновенные и шестиствольные… Какая там атака!».
Рокоссовский пробыл «на местности» один день, а войска ходили по ней в бессмысленные атаки почти два месяца! Вот так, буквально до последней буквы и последнего солдата, товарищ Жуков исполнял приказы Верховного Главнокомандующего. Отсюда риторический вопрос:приказывал ли Сталин своему заместителю штурмовать Варшаву?
В октябре немцы контрударами, массированно применяя танки, стремились во что бы то ни стало ликвидировать плацдармы. Сталин приказал во что бы то ни стало их удержать. Удержали. Армия генерала Гусева продолжала устилать трупами модлинский треугольник. Бои здесь продолжались до 2 ноября. Потери двух фронтов в сражении за наревский рубеж составили почти 160 000 человек убитыми и ранеными." Владими Бешанов "Год 1944 — «победный»" http://lib.rus.ec/b/218582/read
Witek
