Postanowiłem, aby uczcić Ich pamięć i przybliżyć Polakom jakie znaczenie ma dla świadomości Rosjan ta wojna i to kończące ją Zwycięstwo 1945 r., spełnić prośbę-propozycję pewnego szlachetnego Rosjanina, który napisał:

„Do wszystkich. Koledzy. Opiszcie krótko los swoich dziadków, babć, rodziców w czasie wojny. Co się z nim działo.

Witku, myślę, że znajdą się forumowicze, którzy opiszą losy swoich bliskich. Weźmiesz ich teksty i wystawisz w salonie24. Bez żadnych komentarzy.

   Przypuszczam się, że znajdą się w salonie24 Polacy, którzy także zechcą napisać o losach swoich bliskich.

HAZAR - Pecheng

 

*   Pod wpływem świeżo przeczytanej (a właściwie przypomnianej sobie) powieści K. Simonowa „Nie urodzili się żołnierzami” zapytałem swoich nastoletnich dzieci: - Czy wiecie co u nas zaczęło się 22 czerwca ? Ale ani starszy, ani młodsza nie mogli mnie odpowiedzieć co to za data. I jakie ważne wydarzenie naszej historii wydarzyło się w ten dzień. Nie powiem, żeby ta odpowiedź – nieodpowiedź szczególnie mnie zaszokowała. Wszystko jedno, coś o tamtej wojnie mój syn i córka wiedzą. Ale dlaczego ta pamięć, która wydawało by się siedzi w nas genetycznie, zaczyna nas zawodzić? Może zbyt mało opowiadamy im o tym co przeżyli  nasi ojcowie i dziadowie? Co przeżyły nasze matki i babki? Jeśli to tak, to należy to jak najszybciej zmienić…

    Mój dziadek ze strony matki był powołany do wojska w 3-cim dniu wojny, 24. czerwca 1941.

W ciągu 4 lat przeszedł, jak przeciętny piechur, przeważnie na swoich dwóch nogach długą i krwawą drogę od Tichwina do Koenigsberga, doczekawszy Dzień Zwycięstwa w Prusach Wschodnich. Tej-że samej, o której nam, jeszcze pionierom powiedziała jedna z weteranek, która odwiedziła nas w klasie na tradycyjnym majowym spotkaniu poświęconemu Wielkiej Wojnie Ojczyźnianej:

- „Kiedy wyszliśmy do Prus Wschodnich, trochę mściliśmy się na Niemcach. Ale potem nam zabronili.”

    (pogrubienia i podkreślenia - od tłum.)

Nauczycielka od razu taktycznie zmieniła temat rozmowy w inną stronę, ale pamiętam, że te kilka zdań zrobiły na mnie niezatarte wrażenie. Jak to? Radziecki żołnierz był nie tylko wyzwolicielem Europy od brązowej zarazy, ale i mścicielem? I na kim się mścił? Na cywilnej ludności?Jak? I kto mu zabraniał się mścić?

Dziadek wrócił z wojny na początku sierpnia’45. Choć mógł być zdemobilizowany znacznie później. Albo nie wrócić w ogóle. Wyprowadzone z Prus pod Moskwę wojska 2 miesiące mieszkały w pociągu. Aby w końcu pojechać w stronę Mandżurii (na wojnę z Japonią)…

Z tych czterech wojennych lat, przez które przeszedł mój dziadek wraz z całym krajem, u nas w rodzinie zachowały się 2 fotografii. Tylko dwie. Pierwszą zrobił fotokorespondent frontowej gazety w 43-im, kiedy dziadkowi wręczano pierwszy medal „Za bojowe zasługi”. Kim jest autor drugiego zdjęcia – nie wiem. Na nim dziadek na podwórzu ryskiej piwowarni, gdzie odbiera prowiant dla swego oddziału. W szynelu, bo to jesień – przełom października i listopada 44 – stolica Sowieckiej Łotwy została wyzwolona kilka tygodni temu. (Czy zdaniem jej mieszkańców też … - OK, miało być bez komentarzy – rozterki tłum.).

    Fotografii było znacznie więcej. Ale te, które dziadek przysyłał z frontu, babcia spaliła. Była razem z moją mamą i jej młodszą siostrą ewakuowana do kozackiej wioski u źródeł Chopru.

   Pewnego wieczoru do chaty, gdzie ich umieszczono, zastukano. Na progu stał NKVDzista z dwoma żołnierzami. Po tradycyjnych pytaniach – nazwisko, imię, skąd, od kiedy tutaj, oficer zapytał:

- A wy nie wiecie, gdzie jest wasz mąż ?

Na zdumienie babcie : - Jak to, gdzie ma być? Na froncie, oczywiście.

Na to NKVDzista oszołomił wszystkich obecnych w pomieszczeniu swoim dobitnym:

- A my mamy doniesienie, że on jest dezerterem. I chowa się na strychu. Proszę go otworzyć!

Oczywiście babcia od razu otworzyła klapę strycha. Oprócz rzeczy wziętych ze sobą i żywności nic i nikogo tam nie było.Sprawcą całego zamieszania okazała się młodsza siostrzyczka mamy, która urodziła się na rok przed wojną, więc nie pamiętała taty (w Armii Czerwonej nie dawano zazwyczaj urlopów podczas wojny - przyp.tłum.). Aby go nie zapomniała, mama pokazywa jej przysyłane z frontu przez fotografie taty: - Oto wasz tatuś.

A jak dziewczynki naoglądały sobie fotografie, mama starannie zawijała je w czystą szmatkę i chowała na strychu. A malutka opowiedziała komuś z koleżanek, że jej tata jest strychu.

Dzieci opowiedziały rodzicom, a rodzice zawiadomili organy.

- U tych z ewakuacji mąż chowa się na strychu.

No i przyszli sprawdzić „sygnał”. Dziadek walczył wtedy na Wolchowskim Froncie. A babcia, przestraszona na śmierć, spaliła te fotografie, które miała. Które mogły być pamiątką o tych ciężkich latach.Mogły, ale nie zostały.

   Mam nadzieję, że przyjdzie czas, gdy uda mi się opowiedzieć jak zginęli dwoje braci mojego dziadka, jak w marcu 42-ego pod Wieliżem poległ czerwonoarmista 16-ej gwardyjskiej dywizji piechoty – mój drugi dziadek,  ze strony ojca. Jak żyła w ewakuacji babcia z dwojgiem dzieci.

    Ja postaram się o tym wszystkim opowiedzieć. Aby o tym jaka wojna zaczęła się 22 czerwca 1941 roku pamiętali nie tylko wnuki i prawniki tych, którzy zrobili wszystko, co mogli dla tego, żeby wróg był rozbity, a zwycięstwo okazało się po naszej stronie.

KUCHER - http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-46895/

 

* Chcę opowiedzieć jak mój ojciec dostał się do niewoli. Powołano go do armii w 1939 r. po ukończeniu chemiczno-technologicznego technikum. Naturalnie do kompanii ochrony chemicznej Floty Bałtyckiej. On był dowódcą oddziału chemików-zwiadowców. Uzbrojenie – maska gazowa. Karabin był 1 na oddział! (Choć dla sprawiedliwości trzeba dodać, że w ich kompanii był pluton czołgów chemicznych). I wszystko. Na początku służył w Kronsztadzie (baza Marynarki niedaleko Leningradu – przyp. tłum.), a po rozpoczęciu wojny (w 1941 r. – przyp. tłum.W.) ich przedyslokowali do Estonii na wyspę Sarema (wyspy Moosundskie = Archipelag Zachodnioestoński).

           

 A przed wysłaniem zabrano im dokumenty, w tym i legitymacje Komsomolu (= młodzieżówki partyjnej). O tym dowiedziałam się w potem. Widocznie domyślano się jaki będzie ich los…

Co tam się działo – ojciec nie opowiadał, dowiedziałam się po jego śmierci, kiedy zaczęłam interesować się obroną Saremy w 1941 r. Walczyli na śmierć i życie, zlikwidowali kilka niemieckich desantów. Ale siły były nierówne, a estońskie bataliony od razu przeszły na stronę niemiecką. Dowództwo ewakuowało się na ląd stały, porzuciwszy żołnierzy i młodszych oficerów na pastwę losu...

Dowódca kompanii poległ. Pozostali przy życiu chemicy walczyli uporczywie dalej, razem z marynarzami, artylerzystami, medykami. 5 października Niemcy przycisnęli obrońców do brzegu morza. Niektórzy w rozpaczy rzucili się w morze. Ojciec zdecydował, że umrze na ziemi (tych szczegółów dowiedziałam się od jego bliskich, mnie on niczego nie opowiadał). Ale udało mu się przeżyć. Również niemieckie obozy dla czerwonoarmistów (co większości wziętych do niewoli w 1941-42,, czyli ok. 4 mln ludzi nie udało się – przyp. W.).

Potem przeszedł filtrację (w obozach SmierSZ dla byłych jeńców). Zdążył nawet jeszcze powalczyć w armii Koniewa, znów jak dowódca plutonu w chemicznej kompanii.

   I chcę jeszcze opowiedzieć o komendancie wojskowej komendantury, do której udałam się w poszukiwaniu dokumentów i losów ojca. Tenże „wojak” powiedział mi - „Po co rozgrzebywać przeszłość? Powinniście się cieszyć, że ojca za poddanie się do niewoli do lagrów nie wysłali, a w ogóle należy ukrywać, że on był w niewoli!”  Czułam wstyd, gorycz, obrazę. Przeszło już kilka lat od tamtej rozmowy, a mam do tej pory łzy w oczach i złość na wspomnienie o niej. Za ojca, za wszystkich jeńców, za niewinnie skazanych.

   W naszej rodzinie walczyło 14 ludzi: 1 zginął w KZ-ie, 2 było w niewoli, przyżyli i walczyli potem dalej, 4 przepadło bez wieści, 4 zginęło na froncie. 3 wróciło do domu.

Dezy http://savok.name/forum/topic_15/3#post-23750

 

*  Ze strony matki: dziadek był chłopem. W 41-szym zmobilizowany. Poległ w 1943 pod Kurskiem jako dowódca baterii 45mm działek przeciwpancernych.

 

* A u mnie 1 dziadek przepadł bez wieści w 1941 r. A drugi przeszedł 3 kampanię: Polską, Fińską i Ojczyźnianą. Ale nigdy nikomu nic nie opowiadał. Do mnie nie dożył.

Vgrp

 

*  65 lat minęło od Dnia Zwycięstwa. Coraz dalej odchodzi do historii bolesna data 22 czerwca – początek naszej wojny. Ale dlaczegoś te 2 daty dla nas, pokolenia 60- i 70- tych pozostają dla nas bardzo bliskie, tragiczne i święte..
Ta straszna wojna wyzwała w narodzie wyjątkowy poryw oporu i ofiarności, pokazała najlepsze cechy narodowego charakteru, obudziła narodowe tradycje walki z najeźdźcami. Wojna została opisana w poezji i prozie, o niej nakręcono wiele dokumentalnych i fabularnych filmów, ułożono pieśni, które weszły do kanonu narodowych utworów. Ale co my możemy swoim wnukom opowiedzieć o (tej – tłum.) wojnie. My, których dziady i babki byli jej uczestnikami, i których rodzice wkrótce zostaną jedynymi żywymi świadkami tamtych strasznych dni.
Mnie przypomina się moja babcia, która całą wojnę służyła w szpitalu polowym. Porucznik medycznej służby, w wieku 27 lat już wdowa z 2 dzieci. Pamiętam jej opowieść jak rozładowywano pociąg z rannymi, kiedy młodziutkie dziewczęta nosiły nosze z żołnierzami, którym każdy ruch sprawiał ból, oni okropnie przeklinali, a potem za to je przepraszali. Był w szpitalu oddział dla całkowitych inwalidów, bez rąk, bez nóg – tym dawano łyżkę miodu. Ale oni odwracali się do ściany, niczego nie chcieli…
Młodsza siostra mojej mamy zachorowała na zapalenie płuc, babka była na służbie i nie mogła zajmować się dzieckiem… Ninka umarła. Miała 3 latka. I jej malutkie życie też wliczone jest w te 27 milionów ofiar. W albumie babci jest mała pożółkła fotografia – na niej przystojniak z czarnym wąsem, a na jej odwrocie napisane „Liza, pamiętaj tego chłopca. 1944”. On poległ i teraz już ja jego wspominam. Moja mama praktycznie całą wojnę wychowywała się sama – jej mama bez przerwy była w szpitalu, ojciec poszedł na wojnę w sierpniu 1942 pod Stalingrad, porucznik plutonu artylerii, a w styczniu 1943 zawiadomienie o śmierci jak o plutonowym. Pomyłka pisarza pułkowego czy stało się coś strasznego – tego się nie dowiedzieliśmy już. Mój dziadek zginął odpierając Mannersteina (poprawione -red.), który szedł na pomoc Paulusowi ( dowódca niemieckiej armii pod Stalingradem – przyp.tłum.). Listów z frontu nie było wiele, w jednym z nich dziadek przeprasza, że wysyła mało pieniędzy, bo wszyscy składali się na brygadę pancerną, a on martwił się, czy dzieciom starczy na mleko i chleb. To było napisane w tym samym czasie, kiedy wojaki Andersa z żonami pięknościami i wspaniałymi dziećmi, ratując się od bitwy stalingradzkiej, rzucali w morze pieniądze. W mojej rodzinie powołano na front nawet psy. Na samym początku wojny strasznemu hyclowi wydano dla tresury w armii szczeniaka owczarka. Psa zwano Polka, ocalała fotografia – szczęśliwy dziadek z maleńką uszatą Polką na rękach. Za rok przysłano żołnierza i zabrał on psa. Tej samej nocy Polka uciekła do domu, przepłynęła rzekę Kamę (to było w Kurje) - wtedy nie było mostu – wróciła do pana. Polkę znowu zabrano, ona służyła w szturmowym batalionie i poległa.
Mój dalszy krewniak został ranny, zdemobilizowany wrócił do swojej wioski, ale nie wytrzymał, pokłócił się z sytym naczalstwem. Naczelnik pogroził mu konsekwencjami, ale trafił na „kozaka” – krewny, mimo, że zwolniony z armii, zgłosił się do niej znowu, trafił w 1945 pod Koenigsberg i za cenę swojego życia zatrzymywał w okrążeniu Niemców. Pośmiertnie nagrodzony zaszczytem Bohatera Związku Radzieckiego, jego imię widnieje na tablicy chwały przy Domie Oficerów. Jeśli był by bardziej układny, pozostał by na tyłach i doczekał końca wojny.
Wojenne wspomnienia ma każdy mój znajomy. Jedna znajoma opowiadała jak jej ojciec padł w kontrataku pod Charkowem. Za wojskiem szedł drużyna pogrzebowa, zobaczyli – na poległym żołnierzu są dobre buty, zaczęli je zdejmować, a „poległy” zawył z bólu. I został między żywymi.
Druga znajoma opowiadała, że jej ojciec wrócił spod Balatonu cały poraniony i resztę niedługiego życia spędził w szpitalach. Odłamki wychodziły z całego jego ciała. 

Jeszcze takie świadectwo znajomego – jego matka będąc dzieckiem trafiła pod okupację i wspominała, że nawet 10-letnie dziewczynki nie śmiały nosa wysunąc na ulicę, profilaktycznie nie umazując siebie od stóp do głowy sadzą – w wiosce stacjonowali niemieccy żołnierza – wiadomo głodni czego..

I jeszcze – podczas okupacji starszy brat, żywiciel rodziny, popłynał na rzekę głuszyć ryby granatami (?), głupi chłopak rzucił granat poniżej nurtu rzeki, łódkę zniosło prosto na wybuch…

Moja krewna ze łzami w oczach wspomina starego Niemca, stojącego na postoju, który kiwał głową i powtarzał: „Dwóch głupków – Hitler i Stalin”.

Jeszcze taki fakt – młodziutka dziewczyna, komsomołka i urodziwa, poszła w 1942 r. jako ochotnik na front. Znała niemiecki, trafiła do zwiadu, chodziła za linię frontu. Ona była taka miniaturowa i lekka, że pod jej wagą nawet miny nie wybuchały… Wróciła do domu.

Liza Postarnak

 

* Mój dziadek przeszedł 3 wojny – Hasan, Fińską i II światową. W 1941 zaczął wojnę jako plutonowy. Komunista. Chodził za linię frontu po „języki” (jeńców) – razem zdobył kilkadziesiąt. Silny był jak niedźwiedź.
Pod Rżewem w 1942 w walce wręcz otrzymał pchnięcie bagnetem w biodro (przeciwnika zabił, ale nie zdołał odbić ciosu). Gdy go wynosił spod ognia jego przyjaciel, zresztą Żyd, do rany dostała się ziemia. Zaczęło się ropienie. W polowym szpitalu powiedzieli – trzeba odciąć nogę. Dziadek odpowiedział – szybciej umrę. Nie chciał pić i jeść w obawie, że podsuną mu usypiające środki. Wtedy młodziutka lekarka, ok. 20-letnia (taka młoda i komunistka, rzadkość, dziadek miał wtedy 31 lat) powiedziała: „Ja kładę przed wami [tj. przed panem – tzn. z szacunkiem] swoją partyjną legitymację i przysięgam na nią, że ja nogi wam [panu] nie amputuję, nawet jeśli będziecie umierać – wyczyszczę tylko ranę”. Lekarstw nie było, zapasy się kończyły (wiele zdobyli Niemcy), produkcja szła w niewystarczającej ilości – środków znieczulających było bardzo niewiele. Dziadka poili i karmili jeden dzień, a potem na stole operacyjnym ta lekarka, praktycznie bez znieczulania wyczyściła ranę. Wg jego opowieści instrument lekarski wyglądał jak zmywak do czyszczenia butelek. Wyczyściła. Tylko blizna została. Nogę uratowała.
Dziadek walczył dalej, uczestniczył w operacji "Bagration" – dostał order za to, że zdołał poprowadzić po białoruskich błotach baterię artyleryjską i batalion piechoty – b.dobrze orientował się w lesie, co ceniło dowództwo.
Pewnego razu jego okop zasypał niemiecki czołg – widzieliśmy pewnie na jakimś filmie jak czołgi rozwalają okopy zasypując żołnierzy. To na wojnie normalne. Dziadka zasypało całkowicie. On zdołał wstać, zrzucając z siebie ciężar nasypanej ziemi, to tylko tak się wydaje, że to łatwe. Dziadka uratowała jego niedźwiedzia siła. Czołg on spalił, ale uszkodził kręgosłup. Później został zwolniony (z uwagi na stan zdrowia).Zaczynał wojnę jako plutonowy, zakończył jako major i dowódca batalionu zwiadu.
Dziadek był komunistą, lekarka go operująca – komunistką. Ludzie przysięgali na legitymację partyjną, a salonowi panowie mówią: tam komuniści, a to wasi żołnierze.
   Drugi dziadek – maszynista – kierował parowozem pod niemieckimi bombowcami. Też dostawał nagrody. Było strasznie, szczególnie kiedy Niemcy byli pod Moskwą i naszych samolotów było mało. Parowóz z torów nie zjedzie i przy pierwszym nalocie staje się oczywistym celem. I nic nie zrobisz. Nawet te wielokrotnie pokazywane na filmach poczwórne karabiny maszynowe „Maxim” na dachach wagonów nie od razu były. I nie na wszystkich pociągach…
Babka – mając na rękach 2 malutkie córki dyżurowała na dachu domu, gasiła fosforowe zapalające bomby zrzucane na Moskwę. Tez było nie lekko. Miała prawo odmówić takiego dyżuru – nie odmawiała. 

Progr

 

* Mój dziadek od strony matki przeszedł całą wojnę. Szczegółów nie znam – nie wspominano

o tym w domu. Umarł kilka lat po wojnie od rany – odłamek.

Dziadek od strony ojca służył w Amurskiej flotylli. Japończycy – nie Niemcy – z nimi załatwino się szybko, cała wojną trwała 1 dzień. A 4 lata ciągłego naprężenia – nie liczy się.

Mojej żony dziadek – Polak, oficer Wojska Polskiego, zakończył wojnę w Berlinie, potem wrócił na Ukrainę, gdzie ożenił się z jej babcią, z która zapoznał się podczas wojny. Umarł w 1948 r. od ran.

Drugi dziadek żony – syn pułka, Suworowiec. Na koniec wykładał w Czelabińskiem Pancernej Szkole. Umarł 3 lata temu.

Marko

                                                                                                                                              Tłumaczył :  Witek

 

* Na zakończenie wywiad z żołnierzem Armii Czerwonej  – autorką wspomnień :

Swietłana Aleksijewicz, ''Wojna nie ma w sobie nic z kobiety'', przeł. z rosyjskiego Jerzy Czech, wyd. Czarne, Wołowiec

                                                

http://www.tokfm.pl/Tokfm/1,103454,9632456,_Kobiety_nie_dezerterowaly_z_Armii_Czerwonej__Wolaly.html

Paweł Sulik: Pani książka to zbiór rozmów z kobietami, które walczyły w Armii Czerwonej podczas II wojny światowej. Dla nas - Polaków - przedstawiona tam wizja jest zupełnie inna, niż ta, którą pamiętam z radzieckich filmów wojennych.Swietłana Aleksijewicz: Jeśli tak jest, to bardzo mnie to cieszy. Są czasy historycznych krzywd, a teraz czas zbierać te kamienie. Wszystkie książki, które piszę, to pragnienie tego, aby człowiek rozmawiał z człowiekiem, a nie państwo z państwem. Jeżeli polski czytelnik tak właśnie tę książkę odbierze, to znaczy, że jestem na właściwej drodze. Państwo rosyjskie, z podkreśleniem słowa "państwo" uczyniło wiele potworności w swojej historii, ale nikt bardziej nie ucierpiał z tego powodu, niż sami Rosjanie.

Jak wiele kobiet było w Armii Czerwonej?
Około miliona. Proszę sobie wyobrazić pierwsze miesiące wojny, pięć milionów jeńców i Niemców, którzy po kilku tygodniach znaleźli się pod Moskwą. To była katastrofa. I to była groźba zagłady. To, że kobiety poszły do wojska, to była ich ofiara i były do niej przygotowane. Nie było też chyba innego wyjścia. W samej armii było milion kobiet, a ile było w ruchu partyzanckim? To pewnie kolejne miliony. To taka ofiara, której zażądała historia. Nie mówimy o odpowiedzialności za wojnę, bo to temat na inną rozmowę. Można sobie jedynie wyobrazić duszę rosyjskiego człowieka - kiedy zwrócono się do narodu: "bracia i siostry, ojczyzna wzywa", to zapomniał on o terrorze i stwierdził, że najpierw trzeba zwyciężyć, potem wyjaśniać terror.

W książce pokazana jest okrutna natura wojny. Jak wiele kobiet z Armii Czerwonej dezerterowało, a jak wiele chciało walczyć pod niemieckimi rozkazami?
Nawet nie słyszałam o przypadkach dezercji. Niemcy w dość szczególny sposób traktowali walczące kobiety - był nawet specjalny rozkaz, żeby kobiety, które trafią w niewolę od razu zabijać. Uważano je za szalone. Oficerowie niemieccy, kiedy brali je do niewoli byli tym bardziej zdumieni, kiedy okazywało się, że niektóre z nich są naprawdę ładne. Ale i tak uważano je za "niepełnowartościowy egzemplarz ludzki". Dezercji nie było. U mężczyzn to się nie zawsze zdarzało, natomiast kobiety zawsze zachowywały sobie jeden nabój, żeby się zabić, a nie trafić do niewoli, bo Niemcy wyjątkowo się nad schywatnymi kobietami znęcali.

Kiedy milion kobiet wstępuje do armii, to w samej armii chyba musi się coś zmienić...
Armia nie była przygotowana na przyjęcie kobiet i totalitarna władza nie zamierzała niczego zmienić z powodu kobiet. Nie było ani specjalnego obuwia, miały męskie majtki, nie było staników. Sukienkę, majtki i biustonosze dostały, kiedy wojska radzieckie zbliżyły się do Europy. Kiedy zapytałam jedną z nich zapytałam, co było najgorsze na wojnie, to ona mi odpowiedziała: "myślisz, że śmierć? Spróbuj pochodzić pięć lat w męskich gaciach. Nie ma niczego potworniejszego". Kiedy od 17 roku życia do 22 nosisz te watowane portki. Najgorsze jest to, że kobieta jest istotą biologiczną - potrzebują podpasek, waty - tego oczywiście nie miały. To było bardzo upokarzające. Ta chęć służenia ojczyźnie była tak duża... Dla mnie jest to wstrząsające.

 

DZIŚ NATRAFIŁEM NA ARTYKUŁ O WSTRZASAJĄCYM TEMACIE POWOJENNEGO LOSU WETERANÓW INWALIDÓW WIELKIEJ WOJNY OJCZYŹNIANEJ - dla czytających po rosyjsku link:

Куда девались фронтовики-инвалиды? К размышлению любителям шумно попраздновать

 

 ************************************************************************************************************

 

 

Ко всем. Камрады. Вкратце опишите судьбу своих дедов, бабушек, родителей во время войны. Что с ними случилось.
Витек, я думаю, что найдутся форумчане, которые отпишутся о своих родственникай. Возьмешь их тексты, возьмешь мой текст и просто вывеси в Салон. Без всяких комментариев.
Я думаю, что найдутся в Салоне поляки, которые также захотят написать о судьбах своих родственниках. Пусть напишут.

HAZAR

 

 "Помним ли мы о Великой Отечественной?"

 Недавно в блоге одного из сайтов (выделения жирным шрифтом, подчеркивания - от редакции) обсуждался вопрос о том, является ли Владимир Маяковский гениальным поэтом. Или он так, автор агиток текущего момента, которые умерли вместе с ним.

Я сторонник первого. И чтобы подтвердить правоту своей позиции, в качестве одного из аргументов того, что поколение 20-40-х не просто читало и знало Маяковского, а дышало им, посчитал необходимым найти отрывок из романа Константина Симонова «Солдатами не рождаются». Тот, когда адъютант батальона Синцова – Рыбочкин – в Сталинграде, в только что отбитом блиндаже второй линии немецкой обороны, в ожидании возможной ночной контратаки читает стихи этого поэта:

 Теперь

не промахнемся мимо.

Мы знаем кого – мети!

Ноги знают, чьими

трупами

им идти.

 Сильное место романа, как аргумент того, что на определенном этапе нашей истории Владимир Маяковский был не просто поэтом, а голосом нации, чьи мысли, облеченные в стихи, звучали в резонанс с настроением того поколения, к которому были обращены.

Отрывок я нашел. Но вот оторваться от романа Симонова (на мой взгляд, одного из лучших произведений о Той войне), так и не смог. И перечитал его в очередной раз.

Может быть под впечатлением от прочитанного, на днях спросил своих, в былые времена проходивших бы по категории комсомольцев, а ныне – просто беспартийной молодежи:

- Знает ли кто, что у нас началось 22-го июня?

Но ни старший, ни младшая, так и не смогли мне ответить, что это за дата. И какое важное событие в истории нашей страны произошло в этот день.

Не скажу, чтобы этот ответ - не ответ меня шокировал. Всё-таки что-то о Той войне мои сын и дочь знают. Но почему та память, которая, как мне казалась, заложена в нас генетически, начинает давать сбои? Может, мы мало рассказываем о том, что пришлось пережить в те годы нашим дедушкам и бабушкам, отцам и матерям?

И если это так, то сложившееся положение вещей нужно срочно, как можно быстрее, менять.

Мой дед по материнской линии был мобилизован на третий день войны, 24-го июня. И за четыре года прошел, как любой пехотинец, в основном на своих двоих, долгий и кровавый путь от Тихвина и Волхова до Кенигсберга, встретив День Победы в Восточной Пруссии. Той самой, о которой как-то нам, ещё пионерам, сказала одна из женщин-ветеранов, пришедшая в начале мая в наш класс на традиционную тогда встречу, посвященную Великой Отечественной Войне:

- Когда мы вошли в Восточную Пруссию, мы немного мстили немцам. Но потом нам запретили.

Классный руководитель сразу же тактично увела разговор о войне в другую сторону, но помню, даже эти несколько фраз произвели на меня неизгладимое впечатление. Как так? Советский солдат был не только освободителем всей Европы от коричневой чумы, но и мстителем? Кому он мстил? Гражданскому населению? Как? И кто запретил мстить?

Домой дед вернулся в начале августа 45-го. Хотя, мог бы демобилизоваться значительно позднее. Или не вернуться вообще. Выведенные из Восточной Пруссии в ближайшее Подмосковье войска почти два месяца жили на колесах. В тех самых эшелонах, которыми они возвращались с войны. Никто ничего не знал, но все бойцы и командиры жили ожиданием, прекрасно понимая, что просто так боевые части на колесах никто держать не будет.

Ясность наступила во второй половине июля. В день, когда утром пришел приказ о демобилизации солдат старших призывных возрастов и деду буквально за несколько часов оформили все документы, по которым он из военного превращался в гражданского человека, было получено ещё одно предписание. Оно пришло на несколько часов позже первого приказа. Поэтому дед остался на станции, где на запасных путях больше месяца стоял их эшелон, а его товарищи к вечеру двинулись на Дальний Восток. И впереди у них всех ещё была война с Японией.

От тех четырех военных лет, через которые прошел не только дед, но и вся страна, у нас в семье осталось две фронтовых фотографии. Всего две. Первую сделал фотокорреспондент дивизионной многотиражки в 43-ем, когда деду вручали его первую медаль – «За боевые заслуги». Кто автор второго снимка – даже не знаю. На ней дед и один из его сослуживцев стоят во дворе рижского пивзавода, где они получали продукты для своего подразделения. Оба – в шинелях. Как ни как - на дворе поздняя осень 44-го. Конец октября, начало ноября. Столица Советской Латвии освобождена буквально несколько недель тому назад.

Вообще-то фотографий могло быть больше. Но те, что дед присылал с фронта до февраля 43-го, бабушка сожгла. Она, вместе с мамой и её младшей сестрой, были в эвакуации. В одном из больших казачьих сел в верховьях Хопра.

И как-то вечером в хату, куда их подселили, постучали. Когда хозяйка открыла дверь, на пороге стоял особист госпиталя, в котором тогда санитаркой работала бабушка, и два бойца комендантского взвода. После традиционных вопросов – кто такие, откуда, давно ли здесь – офицер задал тот, ради которого он, собственно, и пришел в этот дом тем зимним вечером:

- А не скажете, где сейчас ваш муж?

На недоуменное бабушкино – Да где же ему быть? На фронте, конечно, - он, ошарашил всех, находившихся в помещении, своим невозмутимым:

- А у нас есть сведения, что он дезертир. И в настоящее время прячется у вас в сундуке. Откройте его, пожалуйста.

Конечно, бабушка незамедлительно, откинула крышку сундука. Кроме вещей, взятых с собой в эвакуацию и небольшого запаса продуктов, естественно, в нем ничего не было.

А виновницей всего этого переполоха стала младшая мамина сестра, родившаяся за год до войны. Дедушку она практически не помнила. Но чтобы сестры не забывали отца, бабушка время от времени показывала им присланные с фронта фотографии:

- Вот ваш папа.

И после того, как девчонки в очередной раз посмотрят фотографии, аккуратно заворачивала их в чистую тряпочку и прятала в сундук. Вот малая и сказала кому-то из своих подружек, в ответ на её – А наш папа на фронте:

- А наш – в сундуке!

Для неё «папой» были те фотографии, которые ей показывала бабушка. Другим она его и не помнила.

Малая сказала подружкам, а уже они эту информацию донесли до своих родных. И кто-то из взрослых доложил туда, куда положено:

- А у эвакуированных, - муж-дезертир в сундуке прячется…

Вот особист и пришел проверить поступивший «сигнал». Деда, в то время воевавшего на Волховском фронте, само собою, не нашли. Но бабушку перепугали до смерти. Она и сожгла часть тех фотографий, которые у неё тогда были. И которые могли бы стать памятью о тех тяжелых годах. Могли бы, но… Не стали.

А люди, которые помнят то время, потихоньку уходят от нас. Нет уже ни дедушки, ни бабушки. И то, что сегодня вспомнилось мне, так это благодаря их рассказам. Может, и мои сегодняшние истории тоже останутся в чьей-то памяти. Хотя, это только частичка, маленький кусочек того, что пережили наши родные и близкие тогда, во время Той войны.

Надеюсь, придет время и мне удастся рассказать о том, как погибли два брата моего деда, как в марте 42-го неподалеку от Велижа сложил голову красноармеец 16-ой Гвардейской стрелковой дивизии – мой второй дед, по отцовой линии. Как в эвакуации жилось бабушке с двумя малыми.

Я постараюсь обо всем этом рассказать. Чтобы о том, какая война началась 22-го июня 1941 года, помнили не только внуки и правнуки тех, кто сделал всё, что мог для того, чтобы враг был разбит, а победа осталась за нами...

KUCHER http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-46895/

 

*   Хочу рассказать, как мой отец попал в плен. В армию его призвали в 1939 г. после окончания химико-технологического техникума, естественно в роту химзащиты на Балтийский флот. Он был командиром отделения химиков-разведчиков. Вооружение - противогаз. Винтовка одна на отделение.( Хотя справедливости ради надо сказать, что в их роте был взвод химических танков).Всё. Сначала служил в Кронштадте, а с началом войны их передислоцировали в Эстонию на остров Эзель (Моозундские острова). Причём перед отправкой у них забрали документы, в том числе комсомольские билеты. (об этом я узнала в ЦВМА). Видимо предполагали, какой будет их судьба.

 

 

 

Что там творилось - отец не рассказывал, я узнала об этом уже после его смерти, когда стала изучать историю обороны Моозунда. Дрались насмерть, уничтожили несколько немецких десантов. Но силы были не равны, да и эстонские батальоны сразу перешли на сторону немцев. Командование обороной эвакуировалось на Большую землю, бросив солдат и младших командиров на произвол судьбы. Командир роты погиб. Оставшиеся в живых химики продолжали упорно воевать вместе с матросами, артиллеристами, медиками. 5 октября немцы прижали оставшихся в живых к берегу моря. Некоторые в отчаянии бросались в море. Отетц решил, что погибать он будет на земле. (эти подробности я знаю со слов его родных, мне он ничего не рассказывал) Но ему повезло. Он остался жив. выжил в лагерях. Прошёл фильтрацию. И даже успел ещё повоевать в армии Конева опять командиром отделения в химической роте. А теперь хочу сказать о начальнике Перовского военкомата, к которому я пришла в поисках сведений об отце, в надежде, что там сохранились какие-то анкеты или другие документы .
Так вот этот "вояка" мне сказал, зачем ворошить прошлое, радоваться должны, что отца за плен в лагеря не упекли и вообще, скрывать надо, что отец в плену был. Мне было стыдно, горько, обидно. Прошло уже несколько лет после этого разговора, а у меня до сих пор при воспоминании о нём слёзы гнева и обиды. За отца, за всех военнопленных, за без вины виноватых.
В нашёй семье воевали 14 человек. 1 -погиб в концлагере, 2 -были в плену, выжили и воевали после освобождения, 4 - пропали без вести. 4 - погибли на фронте. 3 - вернулись с войны домой.

Dezy http://savok.name/forum/topic_15/3#post-23750

 

*А у меня один дед пропал без вести в 41м. А другой прошел все три кампании Польскую, Финскую и Отечественную. Но никогда никому ничего не рассказывал. Да и до меня не дожил.  Vgrp

* По материнской линии. Дед . Крестьянин. В 41 мобилизовали. Погиб весной 1943 под Курском. Командир батареи 45 мм противотанковых.Старший брат мамы . Мобилизован в 1941. Пехота. Прошёл всю войну. В 1945 встретил медсестру - хохлушку. Любовь. Женился и уехал к ней на родину. Их сын, мой двоюродный брат , настрогал столько детей , что у меня теперь половина родственников на Украине.  Средний брат мамы. Пошел добровольцем вместе с отцом и старшим братом в 1941.Вначале пехота, потом разведка , потом курсы, потом лейтенант, командир разведвзвода, потом капитан. Отличился при взятии Каунаса. Был назначен комендантом Каунаса. Убит после войны националистами. По семейной легенде его ранили выстрелом в спину на центральной улице, и если бы его отвезли в военный госпиталь... отвезли в местную больницу , к врачам литовцам...  

Мама. Жила в деревни с бабушкой (мать умерла ещё до войны). 31 года рождения. Рассказывала как они работали в поле и их гонял мессер. После чего всей бригадой стирали трусы...  Голодали жутко. Любимое блюдо картофельные драники. Щи из крапивы и щавеля ненавидела люто. После её рассказов я понял, почему старшее поколение пытается любого гостя сразу усадить за стол. 
Младшая сестра. Отдали в детдом в 1942. По разнарядке, как сироту. Мама ей завидовала - в детдоме кормили. После войны старший брат приехал в Питер с приятелем - хохлом который ,женившись, увёз мамину младшую сестру на Украину, ещё больше увеличив число моих украинских родственников. 
Самый младший брат . В крнце войны, с голодухи,связался с уголовниками, начал воровать. Последнее письмо из лагеря. Пропал без вести.
По отцовской линии.
Дед. Главбух спиртозавода!  Призыву не подлежал, но ушёл добровольцем в 1941... Погиб летом 1943 под Курском, командир взвода ПТР. По официальным документам(на сайте минобороны) - пропал без вести,но у меня дома похоронка от командира части лежит.

Бабушка. Жила у нас меньше года. Конфликт с мамой- свекровь однако .  Приохотила меня к чтению книжек. Как сейчас помню "Китайские народные сказки", "Русске народные сказки"... Часто ругала деда, мол он дурак ушёл добровольцем и погиб , а на его место (БРОНЬ!) приехал еврей из Москвы. Но , по моему, она им гордилась. 
Отец. С 12 лет пошёл слесарем на завод. Первое что сделал - сколотил подставку к верстаку. За всю жизнь НИ РАЗУ не опоздал на работу. Про прогулы и речи быть не могло. После службы в армии приехал в Питер, где и познакомился с мамой. 

Ura spb

 

* У меня один прадед дошел до Кёнигсберга, командир расчета гаубицы. Второй попал в плен в Польше, остался в России, ничего бухали вроде вместе, особой неприязни не было.

Bagsymon

 

* 65 лет минуло со Дня Победы… Все дальше в историю уходит скорбная дата 22 июня - начало нашей войны. Но почему-то эти две даты остаются для нас, поколений 60-70 годов, очень близкими, трагическими и святыми…
Та страшная война вызвала в народе единый порыв непримиримости и самопожертвования, раскрыла лучшие черты народного характера, пробудила национальные традиции борьбы с захватчиками, коим несть числа в нашей великой истории. Война описана в поэзии и прозе, о войне сняты художественные и документальные фильмы, сложены ставшие уже народными песни. Но что же сможем мы рассказать своим внукам о войне? Мы, чьи деды и бабки были ее участниками и чьи отцы и матери скоро станут единственными живыми свидетелями тех страшных лет? И мне вспоминается моя бабушка, прослужившая всю войну в госпитале на Грачевке. Лейтенант медицинской службы, в 27 лет уже вдова с двумя детьми. Помню ее рассказ, как разгружали эшелон с ранеными, как молоденькие девчонки таскали носилки с солдатами, солдатам было больно от любого толчка, они страшно ругались, а потом все просили у сестричек прощения. Была в госпитале палата для полных инвалидов, без рук, без ног, этим раненым была положена ложка меда. Солдаты отворачивались к стене, они уже ничего не хотели… Младшая сестренка моей матери в войну заболела пневмонией, бабушка была на службе и не могла ухаживать за ребенком… Ниночка умерла в 3 года. И ее жизнь тоже входит в те 27 миллионов наших потерь. В бабушкином альбоме есть маленькая пожелтевшая фотография – черноусый красавец, а на обороте карточки до сих пор читается карандашная запись «Лиза, вспоминай иногда этого мальчишку. 1944 г.» Он погиб и теперь уже я его вспоминаю. Моя мама всю войну фактически беспризорничала – ее мать безвылазно в госпитале, отец был призван в августе 42 под Сталинград, лейтенант минометного взвода, в январе 43 уже похоронка как на сержанта. Ошибка писаря или случилось что-то страшное – мы теперь уже не узнаем. Погиб мой дед, отражая прорыв Маннергейма на помощь Паулюсу. Писем с фронта было совсем немного, в одном из них, дед извиняется, что высылает немного денег, весь личный состав сдавал деньги на танковую бригаду, а дед переживает, хватает ли детям молока и хлеба. Это написано в то самое время, когда андерсовские вояки с красавицами женами и прелестными детишками, спасаясь от Сталинградской битвы, бросали деньги в море. В моей семье были призваны на фронт даже собаки. Еще в начале войны деду, страшному собачнику, выдали в ДОСААФе для воспитания щенка овчарки. Собаку звали Полька, осталась фотография – счастливый дед с маленькой лопоухой Полькой на руках. Через год прислали бойца и он увел собаку. Той же ночью Полька сбежала домой, переплыла Каму (семья жила в Курье), а в ту пору не было ни моста, ни плотины, и вернулась к хозяину. Польку снова забрали, она служила в истребительном батальоне и погибла… Мой дальний родственник во время войны по ранению был демобилизован, вернулся в родную деревню, да не утерпел, нагрубил тыловому сытому начальству. Начальник пригрозил заслать подальше, не на того напал – уже фактически комиссованный, родственник пошел снова в военкомат, попал в 45 под Кенигсберг, ценой жизни удерживал вместе с однополчанами в котле немцев – посмертно награжден званием Героя Советского Союза, его имя на доске Славы у дома Офицеров. Был бы попокладистее, остался бы в тылу дожидаться конца войны… 
Военные воспоминания есть у любого моего знакомого. Одна рассказывает, как ее отец пал на поле боя в контратаке под Харьковом. За войсками шла похоронная команда, увидели - на павшем солдате добрые сапоги, стали их стаскивать, а он и застонал от боли. Так вот и остался в живых…
Другая вспоминает своего деда, который вернулся с войны из-под Балатона, весь израненный и всю оставшуюся недолгую жизнь провел в госпиталях, а осколки выходили из него по всему телу…
Еще такое свидетельство знакомого – его мать ребенком попала в оккупацию, так вот, даже десятилетние девчонки не смели высунуть нос на улицу предварительно не измазавшись с головы до ног в саже – в деревни стояли немецкие войска, голодная солдатня, все понятно…
И еще такая быль – в оккупации старший брат, кормилец и добытчик, отправился на речку глушить гранатами рыбу, глупый мальчишка, бросил гранату ниже по течению и лодку нанесло прямо на взрыв…
Моя родственница со слезами на глазах вспоминает, как старый немец, стоявший на постое, все качал головой и приговаривал – «Два дурака – Гитлер и Сталин…»
Еще такой факт – молодая девчонка, комсомолка и красавица, ушла в 42 добровольцем на фронт. Знала немецкий язык, попала в разведку, ходила за линию фронта. Она была такой миниатюрной и легонькой, что под ее весом даже не взрывались мины… Она вернулась домой…
Маленькая подружка моей дочери, расширив глаза от ужаса, рассказывает, как 30 человек ее родни казнили в Бабьем Яре.
И так буквально каждый мой знакомый может рассказать о той страшной войне… Буквально в каждом доме хранят свои семейные преданья… И кто бы не стал вспоминать войну – все ревут. Генетическая память передается на много поколений вперед…
Да разве все перескажешь… Про то, как голодали в тылу, как по весне вместо картошки сажали только кожуру с глазками… как дети прятались от бомбежек под кровать… Как ждали до последнего своих отцов и братьев с фронта, ждали, даже когда вернулись последние солдаты с Дальнего Востока…
Светлая им всем память.
А мы ничего не забыли… Мы все помним…
Это я писала статью в нашу корпоративную газету. Я не профессионал, прошу не судить строго... 

Lira Postarnak

 

*  Мой дед прошел три войны - Хасан, Белофинскую и Вторую мировую. В 1941 начал войну сержантом. Коммунист. Ходил за линию фронта добывал "языков" (военнопленных) - всего лично добыл несколько десятков штук. Это то, что раньше называлось "пластун". Силен был как медведь.
В боях под Ржевом в 1942 в рукопашной получил штыковое сквозное ранение в бедро (противника убил, но не сумел правильно отбить нож). Пока его выносил из-под огня его друг (еврей кстати, выносил русского ) в рану попала земля. Началось нагноение. В медсанбате сказали - надо отрезать ногу. Дед сказал - лучше умру. Отказывался пить и есть, опасался, что подсыплют что-нибудь усыпляющее. Тогда молоденькая врач - лет 20 с небольшим (такая молодая и уже коммунист это редкость, а деду было 31 тогда), сказала "я кладу перед вами свой партбилет и клянусь на нем, что ногу я вам не отрежу, даже если вы будете умирать - я вычищу вам рану". Ситуация с медикаментами в 1942 была сложная. Запасы кончились (многое досталось немцам), а производство было еще не в достаточном количестве. Но это лирика, в общем, обезболевающих средств было крайне мало. Деда отпаивали и откармливали день, а потом на операционном столе эта барышня, практически без обезболивания чистила деду рану. По его рассказам инструмент здорово походил на шомпол или ершик, каким бутылки изнутри моют. Вычистила. Только шрам страшный остался. Ногу сохранила.
    Дед воевал, участвовал в операции "Багратион" (например, получил орден за то, что сумел по Белорусским болотам провести немцам в тыл артиллерийскую батарею и батальон солдат - он очень хорошо чувствовал и разбирался в лесу, эту его особенность знало и ценило коммандование). Как уже говорил, многократно пересекал линию фронта, приводил языков, работал по ближнему тылу немцев.
     Однажды его окоп засыпал немецкий танк - видели наверное в фильмах, как танки начинают вращаться над окопом, засыпая и обрушивая его - это реальный боевой прием. Деда засыпало землей полностью. Он сумел встать, подняв на себе вес всей земли, что свалилась в окоп - это, только кажется, что это легко, на самом деле так хоронили заживо - деда спасла его медвежья сила. Танк он сжег, но повредил позвоночник. Через некоторое время был комиссован. Начинал войну сержантом - закончил майором и командиром разведбатальона. 
    Кстати - дед был коммунистом, врач его оперировавшая - коммунист. Люди на партбилете клялись, а салонные панове говорят вот коммунисты, а вот ваши солдаты. Смешно, ей-Богу. 
    Второй дед - машинист - водил поезда под немецкими бомбежками. Также имел награды. Это было страшно, особенно, когда немцы были под Москвой - нашей авиации было мало. Паровоз с рельс не свернет и при любом вражеском налете он - первая цель. И ничего ты не сделаешь - даже те самые, многократно показанные в фильмах, счетверенные максимы на крыши вагонов стали ставить не сразу. Да и не на все поезда ставили... 
    Бабушка - имея на руках двух маленьких дочерей дежурила на крыше дома, гасила фосфорные зажигательные бомбы, сбрасываемые на Москву. Это тоже было не легко. Имела право отказаться от такого дежурства - не отказывалась.
lira.postarnak - прочел Ваш пост - низкий поклон от моей семьи военным медикам того времени. 

Progr

 

* Cемья моей бабушки бежала из-под Курска в Саратов. Мать и пятеро детей. добирались своим ходом, едой и жильем добрые люди помогали. старший брат моей бабушки ушел добровольцем, прибавив себе год. пропал без вести. дядя моей бабушки жил в Москве, погиб в обороне. дед дошел до Праги,потом воевал в Манчжурии. обычная семья для СССР. 

Letyaga

 

* Мой дед со стороны отца всю жизнь проработал на Рублевской водокачке; на фронт не взяли. Участвовал в обороне Москвы в составе народного ополчения.
Дед со стороны матери служил в контрразведке; войну закончил подполковником. После демобилизации руководил отделом кадров крупного московского завода. 

Inzovu

 

* Мой дед со стороны матери прошел всю войну. Подробностей не знаю - не принято как-то у нас вспоминать то - что было. Умер от ронения (осколок) через несколько лет после войны. Дед со стороны отца всю войну служил в Амурской флотилии. Японцы - не немцы - с ними разобрались быстро, вся война для него за один день. Четыре года постоянного напряжения - не в счет.
У моей жены дед со стороны отца поляк офицер Войска Польского закончил войну в Берлине, потом вернулся на Украину, где женился на ее бубушке, с которой познакомился во время войны там... Умер в 1948 году от ронений.
Дед со стороны матери - сын полка, затем, суворовец и т.д., в конце концов преподавал в Челябинском танковом училище. Умер три года назад. 

Marko

Светлана Алексиевич "У войны не женское лицо"